Иногородние, иногородцы — представители некоренного неказачьего населения казачьих земель, так казаки называли всех пришлых поселенцев, подразумевая под этим людей "иного роду", не казачьего, из "иных (неказачиьх) городков", не местных, не знакомых с казачьими обычаями и правилами. Так, например, на Кавказе, иногородними не считалось местное кавказское население.

Именно в таком значения понимали слово и русские акты. Например, в указе 1680-го года о разборе людей, записавшихся в казачьи сотни г.Красноярска, говорится: "которые верстаны в службу из иногородних служилых людей" - все должны быть "от службы отставлены", а "в их место верстать казачьих детей, братьев и племянников родных".^[1]

В частности, на Дону иногородние стали появляться только в том же семнадцатом веке.

Основных причин притока на казачьи земли нового неказачьего населения было несколько.

В частности, после принятия в Московском государстве Соборного уложения 1649 года и полного закрепощения крестьян значительно возрос приток нового населения в казачьи области, за счет беглых крестьян из внутренних уездов России. Однако, это иногда вызывало обострение социальной обстановки в самих казачьих областях.

Так, вновь пришедший на Дон, не сразу становился казаком. Он, в отличие от многих «старых» казаков, не имел корней в крае, не располагал имуществом, назывался сперва иногородним и не имел никаких казачьих прав. До вступления в казачье сословие иногородние как бы были лишены права гражданства. Их любой мог "бить и грабить", не опасаясь при этом никакого наказания в войске.^[2]

Другой важной причиной притока населения в казачьи земли была церковная реформа патриарха Никона. Это вызвало приток значительного числа старообрядцев из Московии, но после поражения атамана Булавина царские карательные отряды их всех изъяли и отправили назад в Россию, прихватив и многих казаков-старожилов. После этого на Дону долгое время иногородних не было.

В 1775 г. Екатерина II признала права русского дворянства и за классом донских старшин. Новые дворяне получили поместья и для обработки земли начали свозить крестьян, купленных "на вывод" в соседних губерниях. Одновременно с этим, в станицах и в крепостных посадах стало появляться все больше русских и украинских торговцев, ремесленников арендаторов свободных казачьих земель и постоянных или временных рабочих. С этого времени на Дон и Кубань стали приходить массы казаков-черкасов, недавних граждан разрушенной Сичевой республики. Но они иногородними не считались. Поскольку прибывшим с Украины было близко земледелие, станицы принимали их в качестве свободных землепашцев, иногда приписывали к своим общинам. В 1795 г. 912 семейств таких черкасов зачислены по приказу свыше в задонские станицы Махинскую, Кагальницкую, Мечетенскую и Егорлыцкую. Они растворились без следа в основном казачьем населении.

Начиная с царствования Александра II, власти, "решив более тесно приобщить казачьи земли к России, всячески поощряли переселение в казачьи края переселенцев из России или Украины и облегчали им покупку в собственность казачьих земель". Закон 29 апреля 1868 г. дал русским подданым-неказакам право приобретать, существующие на войсковых станичных и городских землях, дома и всякого рода строения, на общем основании, не испрашивая согласия ни войскового начальства, ни городского, ни станичного. Но земли должны были остаться казачьей собственностью (собственностью войска, станиц). А приобретенное недвижимости имущество считалось находившимся лишь в постоянном пользовании приобретателя за ежегодную посаженную плату.

В XIX-XX вв. часто вновь прибывшие были просто временными рабочими, приходившими для заработков, которые, заработав, возвращались в Россию. Но многие оставались на казачьих землях, достигнув здесь определенного материального достатка. В результате иногородние стали множиться непропорционально жителям-казакам. Они умножались новоприходцами и их семьи давали больший ежегодный прирост, чем семьи казачьи. Благодаря специальным льготам в их руки скоро перешли офицерские участки и большинство частновладельческих поместий. В итоге, к 1917 г. на казачьих землях почти повсюду оказалось больше иногородних, чем казаков.

Взаимоотношения казаков и иногородних никогда не были особенно хорошими. Вынужденные нести обязательную военную службу, казаки видели в иногородних представителей торгового и ростовщического капитала, приписывали им и их деятельности разрушение старого уклада жизни и свое разорение. Казачья войсковая администрация (как и казачья масса) не могла никогда отказаться от воззрения на иногородних как на чужеродный элемент, вросший в чужое тело казачьего народа. В свою очередь, иногородние, обжившись на новом месте, косо смотрели на особые права хозяев края, казаков.

Иногородние делились на коренных и пришлых. К первым причислялись все те, которые имели оседлость на казачьей земле, в станицах, городах и селах, на протяжении двух поколений и дольше. Остальные считались временными жителями. Конституции Дона и Кубани предоставляли первым не только полные гражданские права, но и беспрепятственную возможность натурализоваться в казачьей среде. Однако лишь немногие воспользовались этим правом.

Впоследствии подобные антагонизмы во многом помогли власти Советов в расказачивании. Многие иногородние встали на сторону Советской власти. В частности, наверное, самым знаменитым иногородним был, активно боровшийся с казачеством герой гражданской войны, один из первых маршалов Советского Союза С.М.Буденный.

Примечания